Кукушка в ночи - Страница 41

К счастью, Крис ничего не слышала, пребывала в полном неведении о том, что с ней собирались делать, и поэтому не могла возражать против решений леди Хэннафорд. Она вообще никому не возражала и, не говоря ни слова, позволяла устраивать все, что нужно, от своего имени. Когда настало время, она безропотно покинула Англию в обществе старой дамы.

Единственное, что она сказала Джанин перед отъездом, было:

— Я не хочу никогда больше возвращаться в «Сандалс». Продай этот дом по моему поручению!

А затем, поприсутствовав на церемонии бракосочетания сестры и на маленьком приеме, устроенном в дорогом лондонском отеле, она отправилась на Мадейру.

После Мадейры в очереди стояли Северная Африка и Багамские острова. Леди Хэннафорд считала, что это путешествие будет чрезвычайно полезно для старых косточек и полностью избавит ее от ревматизма. Еще она пребывала в полнейшей уверенности, что в отелях, где для них с Крис забронировали номера, будет много подходящих, внимательных, добрых, богатых и одиноких американцев, занятых поисками красивых, юных и бесконечно несчастных англичанок, которым нужны забота и утешение.

— И если все будет не так, — заявила она, — я готова сжевать свою шляпу! А все мои шляпы такие огромные, что мне вовсе не улыбается делать это!

Глава 14

Через два месяца после свадьбы Джанин вернулась в «Сандалс», и Тим перенес жену через порог ее первого собственного дома.

Тим снова купил «Сандалс» — дом, в котором он родился, вырос и был счастлив. Содержать его было гораздо легче, чем роскошный «Top-парк» с его бескрайними земельными угодьями. Когда «Top-парк» станет его собственностью, Тим намеревался продать его, а до тех пор пообещал следить за особняком в отсутствие тетушки и заботиться о том, чтобы его обитатели-слуги своевременно получали жалованье.

«Сандалс» всегда нравился Джанин, и, узнав, что станет его хозяйкой, она была на седьмом небе от счастья. Они с Тимом обошли весь дом и решили, что из мебели оставить, что — заменить, а спальню, раньше принадлежавшую Крис, договорились переделать в комнату для гостей и замуровать потайную дверь, чтобы никакое неожиданное вторжение не могло потревожить друзей, которые будут там останавливаться.

Тим купил большие участки земли, примыкавшие к «Сандалс», и намеревался сдавать их в аренду фермерам. Когда дело наладится, поместье будет приносить изрядный доход.

Медовый месяц в Венеции стал незабываемым для Джанин — яркие закаты и зори, долгие счастливые дни на Лидо, экскурсии и отдых на пляже. Она так загорела, что Тим по возвращении стал называть ее «моя шоколадка».

Замужество, безусловно, пошло ей на пользу. Когда они впервые встретились, Тим нечаянно обидел ее, сказав, что у нее хорошенькое личико, в то время как ее сестра — просто красавица. Но, став миссис Тимоти Хэннафорд, Джанин расцвела так, что Крис, с ее классической красотой, уже не смогла бы с ней сравниться. Она приобрела много роскошных туалетов, потому что Тим ей ни в чем не отказывал, всячески поощрял интерес к современной моде и вместе с ней ходил по магазинам, особенно в Париже, который они посетили на обратном пути из свадебного путешествия. Впрочем, Джанин была удивительно хороша и в простом домашнем костюме, и в джинсах, и в прелестном вечернем платье.

Что касается Миранды, она скучала по Крис, но очень скоро привязалась к Джанин, и их дружба, которая наметилась и укрепилась давно, теперь расцвела пышным цветом. Они больше не совершали долгих прогулок по болотам — Тим не разрешал из страха потерять их обеих, — но все же проводили с удовольствием много времени вместе. Свадебным подарком от леди Хэннафорд Джанин был маленький автомобиль кремового цвета, и Джанин каталась на нем по окрестностям. Миранда устраивалась на заднем сиденье, ветер свистел за окном, на пальце Джанин сверкало обручальное кольцо, и она часто ловила себя на мысли, что не может понять — сон это или счастливая реальность. Она — миссис Тимоти Хэннафорд, и ее супруг больше не ведет разговоров об археологических экспедициях и кочевой жизни, он вполне доволен тем, что остается в «Сандалс» с любимой женой. И даже если иногда в нем просыпается тяга к дальним странствиям, она знает, что это скоро пройдет.

Изредка Джанин посещала могилу Стивена и оставляла там, как бы от Крис, несколько цветков, поскольку та ни разу не появилась в Девоне после возвращения из путешествия.

Тим был глубоко тронут тем, что его жена, с которой Стивен некогда обошелся очень подло, все же заботится, чтобы он не был совсем забыт.

Когда она срезала розы в саду и клала их на могилу, Тим прекрасно понимал, почему она это делает.

Однажды поздней осенью Джанин поставила на могилу вазу с роскошными светлыми хризантемами, тоже сорванными в саду в «Сандалс», и, направившись к выходу с кладбища, заметила стройную, элегантную фигуру светловолосой женщины, которая подошла к могиле Стивена.

У женщины не было с собой цветов, она просто постояла перед могилой, склонив голову. Затянутой в черную перчатку рукой она сжимала скомканный белый кружевной платок. Джанин сразу узнала ее и вспомнила тот день в Эксетере, когда они с Тимом сидели в «Уайт Харт», а Стивен и миссис Филип Хэй занимали соседний столик и пили шампанское.

Джанин подавила инстинктивный порыв подойти к ней и поговорить, поскольку поняла, что это не имеет смысла. Золотоволосая вдова выглядела странно безутешной, а также очень одинокой, грустной и в то же время прелестной. Она постояла у могилы минут десять, затем повернулась и ушла.